Родился в Москве. Мобилизован на фронт сразу после школы. Совсем невысокий, хрупкий, даже щуплый (таким останется на всю жизнь), с сильной близорукостью — вызывал недоумение у призывников. На вопрос «А как ты сюда попал?» научился отвечать: «Пешком».
О войне, которую закончил сержантом, не любил вспоминать. В шутку гордился ранением в пятку — от своих! Всю жизнь слегка прихрамывал. Если расспрашивали всерьёз, говорил о войне, как об игре на выживание по особым правилам, когда ставкой часто была жизнь — своя или чужая. Здесь не было холодности и отстранённости, он знал об этом не понаслышке. Таким был во всём: мощный рациональный интеллект, никакой сентиментальности, никакой пафосности.
После войны долго лечился, окончил Энергетический институт, работал в «ящике» — разрабатывал и настраивал системы управления приводами радиолокационных станций на военных кораблях. Окончил аспирантуру ИАТа. В 1956 г. пришёл в лабораторию
За сорок лет научной работы, как теперь можно чётко проследить, мощно разрабатывал одну центральную тему — теоретическое и инженерное обоснование алгоритмов управления с использованием динамической модели объекта. Практически в эти годы родилась, оформилась и почти успела исчерпаться соответствующая часть науки управления. Начиналось в
Иосифа Исааковича всегда отличал инженерный подход к задаче, может быть — и к жизни тоже. Не любил красивых формулировок, особенно если за ними не было существа. Обнажал это незамедлительно, невзирая на личности (не всегда на пользу себе).
Был принципиален, очень требователен к качеству работ — своих и сотрудников. С ним нельзя было «договориться» о результате; выпускалось только то, что было готово. Может быть, поэтому количественно публикаций и внедрений было не слишком много. Хотя успел немало. Основные практические результаты в зрелой фазе — в металлургии, цементной промышленности, нефтехимии.
Был щедр в жизни. Был щедр на идеи. Многие исследования у других начинались в беседах с ним; и многие не стеснялись в этом признаваться. Сам он этот урожай собирал не слишком прилежно. Не был неуживчивым, но «суетиться» не хотел, и большим начальством любим не был. Докторство и профессорство пришло только в перестройку, с большим опозданием. Школы после себя не оставил, а может быть, и не смог бы. Ученикам (от кандидатов до академика) и повезло, и не повезло. Он был серьёзным примером в науке, многому научил, но не был «локомотивом» роста — ни академического, ни административного. Его первый ученик академик
В трудную обстановку конца
Проработал в Институте 38 лет. Без самообольщения и дурной ностальгии любил ИАТ в его лучшие годы. Остался в его истории.