Главный научный сотрудник лаборатории №67 «Экономической динамики и управления инновациями», д.т.н. Ю. В. Сидельников рассказывает о значении научного прогнозирования для принятия решений; о том, что высокий уровень научного прогнозирования – серьезное конкурентное преимущество; о том, как активный прогноз способствует самореализации, а также о том, что долгосрочный прогноз может быть точнее краткосрочного.
«К сожалению, в нашей стране не занимаются серьезно разработкой инструментария и технологий прогнозирования, особенно экспертного. За рубежом более активно этим занимаются. Ещё 20-30 лет тому назад Американская ассоциация прогнозистов состояла из порядка 6 тысяч человек. Кроме того, в середине прошлого века возникла World Futures Study Federation – Международная федерация исследования будущностей. Я являлся действительным членом этой ассоциации, более 10 лет ездил по этой линии. Но там, скорее, научный туризм, потому что в этой области ситуация как в математике в 15 веке. То есть, ежели, ты что-то знаешь, ты хвастаешься тем, что знаешь. Но ты не рассказываешь, что ты знаешь.
Так было в математике в 15-16 веке. В Европе особенно. Собирали конкурсы математиков, и они решали всякие сложные уравнения. И тот, кто побеждал, получал приз. Поэтому они не особенно старались дать информацию, как решать, допустим, кубическое уравнение. Что было сделано независимо Джероламо Кардано и Николо, прозванного Тартальей.
Сейчас вам финансовые аналитики расскажут, с помощью каких инструментов они «классно» прогнозируют кросс-курс доллара или что-либо, связанное с деривативами! Конечно, нет! В лучшем случае скажут, использовали технический или фундаментальный анализ.
В действительности сейчас эти инструменты представляют собой конкурентное преимущество. Об этом мало за рубежом публикуется. Раньше публиковалось больше. В журнале «Technological Forecasting and Social Change» в 1977 и 1979 годах были очень интересные работы Нормана Дэлки, Олафа Хэлмера и других авторов, где разработали прогнозные методики «Дельфи», «Дельфи-2», потом «Дельфи-3», «Дельфи-4»; а в Принстонском университет Д. Форд предложил интересную методику Шанг. Сейчас публикаций с оригинальными методами гораздо меньше.
Это словосочетание – «технологическое планирование», было принято и поощрялось в Советском Союзе, наиболее официозно. Даже был Комитет по научно-техническому прогнозированию – общественная организация в рамках Союза научно-инженерных обществ СССР, потом России. Но, к сожалению, эффективных результатов было мало.
Причина - масса трудностей, но начнем с простой. Вообще-то ни в Советском Союзе, ни в России прогнозирование практически не преподается. В 2002 года после защиты докторской в Институте проблем управления и работы ИМЭМО РАН меня сразу же пригласили в Московский авиационный институт. Декан этого факультета профессор Эдуард Сергеевич Минаев понимал, что изучать методы прогнозирование необходимо. Так как в учебных курсах прогнозирования не было, то мне сказали: «Тебе ж все равно? Давай на английском языке читай в рамках курса «Деловой иностранный»». И вот мне пришлось 18 лет на английском языке русским студентам рассказывать про прогнозирование, потому что в учебных курсах этого не было, не была заложена возможность рассказывать и преподавать прогнозирование.
По поводу аналитического прогнозирования есть еще один маленький нюанс, который редко рассматривается. Он нестандартного характера. Слово «technology» – технология, из работ Мартина Хайдекера. Но потом в работах Нормана Вига 1964 году получилось другое звучание. Понятие «технология» стало шире, слово приобрело полисемию.
С середины 60-х и в 70-х годах наметились три различных направления, трактовки понятия «технология». Встал вопрос, о каком технологическом прогнозировании будем говорить? Это тот вид технологии, который сам развивается, и не люди управляют ими, а сама технология управляет собой? Есть и такой подход трактовки понятия «технологии». Или мы должны учитывать ценность и мотивацию, а также многие другие параметры субъективного характера? Раньше нет, а теперь наверно да. Вот вкратце о нюансах.
Я вам говорил о двух международных федерациях, связанных с прогнозированием. Но, первая, т.е. американская, была, по крайней мере, для меня просто закрыта. Возможно, там действительно что-то интересное есть. А европейская, которая образовалась в 50-60-х гг. прошлого века, она, на мой взгляд, чаще всего научный туризм. Да, рассказывают много интересных случаев. Но, скорее всего, просто друг друга слушают и смотрят, а что же он такое интересное… А потом подходит лично. Ко мне подошли французы: «Что-то вы интересное рассказывали. А не могли бы поподробнее?». Я им говорю: «А вы не могли бы мне так же подробнее?». В результате они мне подарили книгу, где указаны все факторы, влияющие на безработицу, и которую я использовал при разработке прогноза по безработице в России в 1994 году Я, в свою очередь, им выдал «страшный» секрет из своей книги, которая была опубликована у меня здесь, в России.
Вишенкой на торте являются активные прогнозы и технология Форсайта. Если вы посмотрите наши книги и зарубежную переводную литературу, то вы увидите только смешные вещи для профессионалов. Например, технология прогнозирования. Материалы UNIDO – известная структура. Нарисован треугольник – это иллюстрируется, что такое технология прогнозирования в рамках форсайта. В одном углу равностороннего треугольника нарисована мозговая атака, в другом метод «Дельфи», в третьем метод – интуиция. Это что и есть технология форсайта? А что, разве нам не известно, что большинство европейских стран, Япония и Соединенные Штаты уже более 20 лет используют технологию форсайта для активного прогнозирования, где они утверждают, что это технология работает лишь при наличии гражданского общества! Мне кажется, не обязательно иметь гражданское общество, чтобы использовать технологию активного Форсайта. А нам как бы запрещено, потому что у нас нет гражданского общества. На мой взгляд, это просто смешно. Важно, что там включены активные факторы.
Что делают, например, американцы? Я проработал несколько глобальных американских прогнозов ЦРУ, которые были в открытом доступе. А теперь встает вопрос – зачем же они очень дорогие исследования дают в открытом доступе? Потому, что, на их взгляд, и здесь они правы, эти прогнозы могут влиять на будущее в нужном для них направлении.
Например, один из ранних прогнозов был такой. Как будет развиваться мир? Три варианта, три сценария. «Pax Americana», всеобщий хаос и ислам на всей планете. Выбирайте. Мы вынуждены чаще всего выбирать «Pax Americana», но они же других вариантов не предлагают. Это смешно на мой взгляд.
Один из моих аспирантов Максим Шевыренков, в этом году возможно будет защищать диссертацию по технологии Форсайта.
Чтобы стать прогнозистом, надо чтобы прогнозирование хотя бы в солидных ВУЗах преподавалось. Причем не только преподавались математические модели и статистические методы. Они, конечно необходимы, особенно для краткосрочных прогнозов, экономических прогнозов, но не политических. Надо, чтобы хорошие профессионалы преподавали, которых очень мало, извините, на одной руке можно посчитать высококлассных профессионалов в России на сегодняшний день. Например, Владимир Александрович Лисичкин. Ему уже 80 лет. Очень интересный специалист по прогнозированию. Или ушедший от нас Бестужев-Лада Игорь Васильевич, академик, первый Президент Международной Академии прогнозирования. Таких очень мало.
Есть много людей, которые называют себя футурологами. Они размышляют о будущем. Молодцы. Так и надо. Надо мечтать. Но надо не только мечтать, надо пытаться делать научный прогноз, а это всегда сложно.
На мой взгляд, футуролог – это который мечтает, свои мечтания или чужие мечтания выдает за свои и рассказывает об этом, а прогнозист, который пытается с помощью, в том числе, нечисловой математики и неклассических логик попробовать грамотно поставить задачи, откорректировать, если она неправильно поставлена, и дать долгосрочный или среднесрочный прогноз.
Мне говорят: «Как же так? Известно, что чем больше период упреждения прогноза, тем более неточным он становиться».
Ничего подобного. Привожу простой пример. Взгляните на соседа или в окно и посмотрите на какого-то человека. У меня вопрос «Будет ли этот человек жить через 10 лет или через 200 лет?». Я вас уверяю, что ответ на вопрос про 200 лет будет гораздо более точный, несмотря на то, что период большой. Это смешно, но это факт.
В ИМЭМО РАН, когда вводили впервые евро как валюту в Евросоюзе, я просил лучших специалистов по финансам ИМЭМО РАН дать два прогноза относительно кросс курса доллара–евро.
Первый прогноз на полтора месяца, а это было где-то в конце октября начале ноября, с учетом того, что 1 января 1999 года евро вводилось как наличная валюта.
Второй прогноз, относительно соотношения доллара и евро, на конец следующего года. Точнее, на год и полтора месяца.
Так вот, что самое забавное. На срок полтора месяца почти все ошиблись, а на период год и полтора месяца почти все оценили правильно.
А почему? Может быть потому, что в этом процессе на начальном этапе была высокая турбулентность, а через год всё стабилизировалось. Начали работать экономические закономерности стандартного характера. Поэтому совсем не обязательно, что долгосрочный прогноз менее надежный, чем краткосрочный.»
© ИПУ РАН
